Особое место занимает гибель мэра Нефтеюганска Петухова.
Конечно, он — не единственная криминальная жертва среди тех,
кого я лично знал в разные годы, но ситуация с ним была особен­
но неприятной.
По ряду причин мэр строил свою публичную позицию на пре­
тензиях к компании. Мол, он не платит бюджетникам, поскольку
компания недоплачивает налоги и т. п. На самом деле цены упа­
ли, и компания дотировала местное подразделение. Это един­
ственный год (1998), за который нам претензий по налогам не
смогли предъявить даже в ходе разгрома ЮКОСа.
Только накануне, на совещании у губернатора, последний его
убедил прийти к соглашению, но этот факт еще «не разошелся» в
городе. Соглашение состояло в том, что он прекращает раскачи­
вать ситуацию в регионе, а губернатор ему чуть увеличивает
налоговую долю (ведь мы платили в региональный бюджет, и
уже губернатор делил деньги между местными).
Мой день рождения — 35 лет. Подготовлены мероприятия с
участием наших бизнес-партнеров, членов правительства, дру­
гих уважаемых людей…
Утром звонок: мэр Нефтеюганска убит. Понятно, многие в горо­
де подумают на ЮКОС. Понятно, наши недруги постараются мак­
симально использовать это против нас.
Было очень неприятное ощущение: убит лично знакомый, хотя
и совсем не близкий, человек. Это, думаю, любому было бы непри­
ятно.
Но главное — очевидные последствия для репутации компа­
нии.
Все мероприятия отменили — ясно же, какие будут обсуждения
и настроение у присутствующих. Поехал к родителям. Туда, в
Кораллово, приехали некоторые сотрудники компании, друзья. И
все равно, не 35-летие, а совещание: что делать в создавшейся
острой ситуации.
Что я мог? Это ведь миф о могучей службе безопасности. У нас
же специфические задачи — экономика. Конечно, объявили пре­
мию за поимку. Но главное, я поехал говорить с людьми. Было
трудно и неприятно. Но справились.
Следователи кого-то нашли, но дальше начались некие стран­
ности. Кого-то отпустили, кого-то убили.
В этот момент начался кризис (август 1998 года), и мне стало не
до того. А когда через год кризис кончился, уже острота спала.
Игра же в милиционера, ведение следствия вместо тех, кому по­
ложено, меня лично никогда не привлекали. Тем более все равно
никому ничего не докажешь.
Что касается версий, то версия «ЮКОС» была неизбежной. Ведь
не буду же я орать на площади, что только вчера, мол, мы обо
всем с мэром договорились у губернатора, а сегодня его грохну­
ли… Глупо.
Было еще три версии: «чеченский рынок» (он разогнал рынок,
который чеченцы держали под контролем, и отдал этот бизнес
жене); «строители» (он не платил строителям, а у них тоже была
«крыша») и «жена» (она — женщина волевая и мстительная, а
Петухов — обычный мужик).
В общем, мы решили, что наилучшим вариантом будет «не
дергаться». Пусть разбираются те, кому положено.
Вот они и «разобрались».
.............
Петухов
Владимир Петухов был избран мэром Нефтеюганска в октябре
1996 года. 26 июня 1998 года в пятницу, «в начале восьмого утра
за Петуховым домой зашел один из трех его охранников, Вячеслав
Кокошкин. В этот день мэр решил не ехать на работу на автомо­
биле, а пройтись пешком. Дорога проходила через пустырь, раз­
деляющий город на два микрорайона. Когда до здания мэрии
оставалось метров 300, из придорожных кустов прозвучала авто­
матная очередь. Петухов был ранен в грудь и голову, Кокошкин
— в позвоночник. Раненых через некоторое время обнаружили
прохожие, которые вызвали „скорую помощь“ и милицию. Не­
смотря на все старания врачей, через три часа Петухов скончался
на операционном столе»[82].
В день убийства Ходорковскому исполнилось 35 лет.
Владимир Дубов(в тот момент отвечал в группе за региональ­
ную политику): Когда мы только начали общаться с ЮКОСом в
1995-м — начале 1996 года мэром Нефтеюганска был Севрин. Он
был дерьмом и жуликом, но при этом другом Муравленко. И я,
конечно, в душе молился, чтобы он проиграл выборы. Хотя ком­
пания ему помогала. Это был тот друг, при котором враги уже не
нужны. Он проиграл выборы, и ко мне приехал новый мэр госпо­
дин Петухов. У него была фирма «Дебит», которая занималась
ремонтом скважин, он был независимым предпринимателем.
Пришел он со словами: «Ну что, не ожидали?» Я сказал, что нет,
мы очень надеялись, что он выиграет. Он говорит: «Почему?» Я
отвечаю: «Ты пойми, Севрин был другом, я должен был ему помо­
гать. А ты враг. А для меня, для человека, который отвечает за
деньги, гораздо дешевле иметь врага, чем друга. Севрину я дол­
жен был помогать, а тебе не должен, у меня нет никаких мораль­
ных обязательств». И Петухов прямо в процессе этого разговора
все отлично понял и стал объяснять, что не надо относиться к
нему как к врагу, что он будет отличным другом. Я сказал: пожи­
вем — посмотрим. Дальше он попросил, чтобы мы давали работу
его фирме. Я совсем обрадовался: понятно. Сказал, что это будет
зависеть от того, как он будет себя вести. Он мне сказал: «Не
обращай внимания, что я буду говорить, а смотри, что я буду
делать. Я пришел на волне войны с вами, я с вами буду воевать.
Но бумажки все буду подписывать». Вот так мы и договорились.
Строго говоря, мы могли его задушить одним движением. Ком­
пания «Юганскнефтегаз» зарегистрирована в Нефтеюганском
районе. А компания ЮКОС зарегистрирована была в городе. Пере­
регистрировать ее в Ханты-Мансийске, или Москве, или в том же
районе заняло бы у меня две недели. Он это отлично понимал.
Основные налоги мы платили губернатору, а губернатор платил
ему. Были и долги компании, которые она не платила много лет
до нашего прихода. Губернатор был умный. Он сказал: то, что вы
платите за ресурс (за недра), — идет в мой бюджет, окружной, а
ваша прибыль пойдет в местный бюджет. Он своим распоряже­
нием начислил прибыль ЮКОСа в бюджет Юганска. Так мы и
делали. Хотя по закону я обязан был платить Филиппенко. Но
здесь же мы тоже завязаны. В городе живут наши работники.
Если возникают проблемы со школой или здравоохранением, то
через две недели они станут нашими проблемами.
Петухов на самом деле глубоко несчастный человек. Он был
неплохим «орговиком». У него очень сильная жена, со сложным
сильным характером, и сильная родня жены. Она из татарской
семьи. Сначала мы с Петуховым жили душа в душу. Он читал
речи о том, что не допустит, чтобы компания «задушила город»,
но подписывал мне все протоколы. Если серьезно, то куда ему
было деться? Я же не ангел. Я же могу играть прибылью, я могу ее
показать в конце года, и как у него учителя летом уедут в отпуск?
И он это понимал, и я. И жили вполне мирно.
Все, что касается Петухова, — это моя ошибка. Я чуть-чуть пу­
стил все на самотек. Глобально держал рычаги и не лез внутрь
контролировать его бюджетные расхода с какого-то момента. А
семья начала сильно злоупотреблять. Классический пример: Пе­
тухов построил новый рынок и отдал его в аренду своей жене.
Понимаешь? Город дал кредит его жене, а жена построила новый
рынок. Новый рынок оказался убыточным, поскольку на старом
рынке все было гораздо дешевле. Тогда бюджет совершает «гени­
альный» ход: город покупает старый рынок за бешеные деньги и
сносит его бульдозером, что приводит к скачку цен на новом
рынке, то есть в городе дорожают продукты. Или другой пример,
как раскачивается смета: мэрия Юганска имела больше автомо­
билей в своем пользовании, чем мэрия Москвы. Сравни 100-ты­
сячный город и 10-миллионник. Дальше: бюджет города Юганска
больше, чем бюджет города Омска, где миллион жителей. И то,
что я его не поймал за руку, когда все это началось, — это моя
ошибка.
Когда я это выяснил, приехал и сказал: «Так жить не будем». Он
мне: «А как? У меня бюджет утвержден». Я предложил переутвер­
дить бюджет. Он ни за что. Я поехал к Филиппенко с предложени­
ем ввести в городе прямое губернаторское правление. Он замахал
руками: не хочу лезть, не хочу связываться с Петуховым, это
плохо скажется на моем рейтинге. Я все же добился введения
губернатором прямого правления, я собрал дома у одного из депу­
татов сессию городского совета (дома, поскольку он был со сло­
манной ногой, так что пришлось остальным приехать к нему,
чтобы был кворум), и мы приняли обращение к губернатору с
просьбой проверить бюджет и обращение к прокуратуре разо­
браться со всеми злоупотреблениями, а также предложение пре­
кратить финансирование бюджета и перевести все это на губер­
натора.
У меня был тогда же разговор с прокурором. Мне же было оче­
видно, что Петухова вот-вот посадят. И прокурор мне сказал: «Ко­
нечно, и он мне много интересного расскажет». Я усомнился, что
Петухов будет сдавать жену. Прокурор Коля Белан мне говорит:
«Ты не понимаешь, это такая порода человека, он будет само­
оправдываться, и в процессе самооправдания он мне расскажет,
что было и даже чего не было».
И в этот момент я должен был понять, что его убьют, что вся
эта его компашка, которая с ним вместе пилила бюджет, не допу­
стит, чтобы он в камере рассказал лишнего и подставил осталь­
ных. Я обязан был это предвидеть.
Его убили, когда уже начала работать следственная группа, а
до ареста оставалось дней десять. Историю с рынком знали все.
Была версия, что это связано со старым рынком, который он ку­
пил у чеченцев. И заплатил им очень много. Сам Петухов говорил,
что он таким образом освободил город от чеченцев, что теперь
они уедут, потому так он с ними договорился. Сомневаюсь… По­
сле этой истории я с регионов ушел.
Михаил Хархардин(возглавлял комиссию по расследованию
финансовой ситуации в городе накануне убийства, а после убий­
ства управлял деньгами города): В нашем регионе были сильные
мэры, но Петухов явно был не такого масштаба. Мне он казался
не вполне здоровым психически, если честно, говорит-говорит и
вдруг переходит на визг, руки трясутся… В Юганске тогда были
мелкие бандюганы. Там шла война за власть на вещевых рынках.
Смерть Петухова, возможно, связана с тем, что он поспособство­
вал тому, чтобы его жена стала во главе нового вещевого рынка.
А там были и другие претенденты. Это наиболее вероятная вер­
сия. Что касается ЮКОСа, то Петухов был слишком мелкой фигу­
рой для них и для такого уровня «разборки».
«В корпорации ЮКОС не отрицают, что у ее руководства был
конфликт с Петуховым. Но, как сообщили в пресс-службе компа­
нии, ЮКОС не только заплатил все налоги в нефтеюганский бюд­
жет, но и переплатил их на 40 млн рублей. Эти данные подтвер­
ждены и местной налоговой инспекцией, где, так же как и в
ЮКОСе, были в недоумении от демаршей Петухова. А когда руко­
водство ЮКОСа узнало, что средства, перечисленные им в бюд­
жет, до сотрудников бюджетных организаций не дошли, ЮКОС
стал финансировать местную милицию, учителей и некоторых
чиновников напрямую, одновременно обратившись в админи­
страцию президента и Генпрокуратуру с просьбой проверить ис­
пользование бюджетных средств мэрией»[83].
Алексей Кондауров:Мои ребята, из моего аналитического
управления, они как раз поехали тогда сначала в Тюмень к на­
чальнику управления ФСБ, встречались с ним с тем, чтобы уста­
новить контакты для совместной работы. Поскольку старые юко­
совцы из службы безопасности постепенно уходили, а мне тоже
надо было понимать ситуацию на месте. А потом по указанию
тюменского управления мы устанавливали контакты с нефтею­
ганскими эфэсбэшниками, чтобы понимать оперативную обста­
новку, что делается вокруг компании. У нас было хорошо выстро­
ено сотрудничество с местными правоохранительными органа­
ми. И вот как раз они приехали, встретились с местными сотруд­
никами ФСБ, а на следующий день произошло убийство Петухова.
Поскольку мои ребята там были, то у меня была информация от
них: у местных органов были конкретные версии по поводу слу­
чившегося. От юкосовской версии они довольно быстро отказа­
лись. Наши отношения с местной милицией и безопасностью
были простроены, мы сотрудничали с ними, поэтому все разгово­
ры о причастности к этой истории нашей компании — это просто
бред.
Леонид Невзлин:Мы жили тогда с Мишей в Сколково и делили
дом пополам. Помню, что меня разбудил рано утром звонок, еще
семи не было. Звонил Леня Симановский, который занимался
региональной политикой. И Симановский мне говорит прерыва­
ющимся голосом: «Представляешь, сейчас иду на встречу с Пету­
ховым, а там его убили, все лежат, мозги на асфальте…» Какие-то
такие жуткие слова. Я спросил, как убили. Он говорит: «Расстре­
ляли. А мы вчера с ним обо всем договорились, и я шел подписы­
вать соглашение». Речь шла о новых договоренностях по форме и
методам уплаты местных налогов. Симановский то ли уже позво­
нил Ходорковскому, то ли собирался звонить. Я оделся, пошел к
Ходорковскому. Он был жутко мрачный, уже знал. Ему в этот
день 35 лет исполнялось. У нас на вечер было запланировано
юкосовское мероприятие по поводу его дня рождения: для своих,
менеджеров, партнеров, гостей… Он сказал, что надо отменять
день рождения и ехать туда. Настроение было поганое, мрачное.
Многие звонили, безопасность ему докладывала, что произошло.
Я не помню уже точно, но мне кажется, мы все вместе, акцио­
неры, обсуждали ситуацию. Понятно было, что сейчас на нас по­
прут. И накал страстей там, в Юганске, был хуже, чем можно было
предположить.
Ты знаешь, я же в Юганске никогда не был. Но понятно, что там
происходило. Это был предкризисный период, период самой низ­
кой цены на нефть ($8 за баррель. — НГ), период отсрочек в зар­
платах, проблем с бюджетниками. Плюс еще Петухов любил «раз­
вести» не в нашу пользу… Поэтому какой любви к нам можно
было ожидать от людей? Любви добились, когда цены на нефть
выросли и эффективность работы повысилась. Потом они же лю­
били Ходорковского, года с 1999-го и дальше. А до этого с любовью
было тяжело.
Миша на следующий день, если не ошибаюсь, улетел в Юганск.
Я помню, что вечером мы собрались узкой группой — акционеры
и ближайшие друзья — поговорить и как бы отметить его день
рождения. Хотя никаким отмечанием это назвать было нельзя, в
основном обсуждали сложившуюся ситуацию. И он улетел туда,
и получил там по полной программе. Я бы в жизни не полетел в
той обстановке, но Миша полетел.
Наша служба безопасности сотрудничала с органами, у них
была информация о раскрытии, были контакты с прокурором
Беланом, была публикация в газете, где говорилось, что это имеет
отношение не к ЮКОСу, а к каким-то криминальным разборкам.
Там кого-то посадили, кого-то допрашивали, кого-то объявили в
розыск. Это и в 2000-е они еще расследовали. И были результаты,
так что в отношении нас уже все успокоились. А когда начался
«наезд» на ЮКОС, это расследование свернули.
Позднее убийство Петухова пристегнут к другим обвинениям в
убийствах и повесят все на Алексея Пичугина — первого из аре­
стованных летом 2003 года юкосовцев. Алексей в прошлом майор
госбезопасности, сотрудник военной контрразведки, который по­
сле увольнения из органов в 1994 году пришел работать в службу
безопасности банка МЕНАТЕП. В день убийства Петухова его в
Юганске не было. На момент ареста он возглавлял отдел внутрен­
ней экономической безопасности компании ЮКОС. Владимир
Путин, который очень раздражается, когда его спрашивают о «де­
ле ЮКОСа», с завидным упорством повторяет один и тот же аргу­
мент, который в его глазах оправдывает все, что происходит с
несколькими десятками сидящих по «делу ЮКОСа» руководите­
лей и сотрудников компании: на компании якобы висят трупы,
Пичугин действовал якобы по указанию и в интересах своих хо­
зяев. Это его любимая аргументация — не налоги и не украденная
до последней капли нефть, что уже давно звучит как анекдот, а
трупы, хотя ни Ходорковскому, ни Лебедеву, ни кому-либо из
находящихся в заключении, подобного рода обвинения никогда
не предъявлялись. Я уверена, что, арестовывая Пичугина, сило­
вики надеялись, что со «своим» договорятся и он, чтобы выйти из
тюрьмы, даст показания против руководства компании. А обви­
нения в убийствах — это беспроигрышная тема. Это не экономи­
ческие преступления. Тут уж точно ни политики, ни симпатии к
обвиняемым, ни упреков в предвзятости ожидать не придется.
Эта задумка провалилась. Алексей не признал себя виновным
ни по одному эпизоду, не перевел стрелки ни на кого из началь­
ства и как заказчик убийств был осужден в 2007 году на пожиз­
ненное заключение. За соучастие в убийствах и покушениях, по
тем же эпизодам, что и Пичугина, в 2008 году заочно осудили, и
тоже пожизненно, Леонида Невзлина. Обвинения против них,
как и обвинения против Ходорковского, Лебедева и сотрудников
компании, развалились бы в любом нормальном, не предвзятом
суде. О «деле Пичугина» написана книга, так что составить соб­
ственное впечатление не сложно. Как отметил, выступая в суде
по делу Пичугина и позднее по делу Невзлина, Алексей Кондау­
ров, «это абсолютная липа, и концы с концами не сходятся».
Леонид Невзлин:Показания давали бандиты, осужденные на
длительные сроки и сидевшие в местах заключения. Они взяли
на себя все убийства и покушения и сказали, что это по заказу
Пичугина. На этих показаниях засудили и Пичугина, и меня. Они
же давали показания по поводу убийства Петухова. Алиби Пичу­
гина и мое не проверяли. Например, никто не поинтересовался
графиком моих передвижений. Чтобы стало понятно: мне там
написали, что я в один день был в Волгограде с бандитами, а в
другой день в Москве в гостинице «Салют» тоже с бандитами и с
Пичугиным. Я ни в Волгограде не был, ни в гостинице «Салют» не
был и с Пичугиным нигде не был, но следователи никогда не
удосужились проверить, где и с кем я был в эти дни, чтобы не
напороться на алиби. Ни сроков, ни дат, ни мест пребывания ни
у Пичугина, ни у меня не проверяли вообще. А в моем деле вооб­
ще было сильно: пара уголовников в суде отказались от своих
показаний и сказали, что следователь им обещал уменьшение
срока наказания и за это они оговорили Пичугина и Невзлина. А
судья приняла решение не принимать показания этих людей в
суде на веру, а использовать показания, данные ими в ходе след­
ствия. По-моему, это беспрецедентное решение.

Перенесено модератором Мелисса из темы: Ртутные страшилки (https://forum.n-sk.info/?id=14282)

Простая технология GTL является на сегодняшний день довольно эффективной. Из природного газа получается промежуточный синтез-газ путём соединения углерода с кислородом, затем из синтез-газа получают синтетическую нефть (используя катализаторы кобальт и железо), из которой в итоге получают высококачественные, не содержащие серу моторные топлива. Которые, к слову, по качеству не отличается от Евро топлив.